Жаль, что не успела…
Вы себе не можете представить, как много разных интересностей я хотела записать, показать, рассказать. Сразу, по горячему. Но откладывала на завтра, потом еще на завтра. Потом было некогда, потом забывалось. Становилось неактуальным. А иногда было просто поздно.
Вот так и сейчас – это уже поздно. Но я все-таки расскажу…
Часто после очередной скорбной новости по ТВ или в конце года, когда традиционно вспоминают тех, кто ушел от нас в минувшем году, Джон сокрушается и огорчается, взывает к моему соучастию. А я в подавляющем большинстве не знаю этих людей – артистов, режиссеров, певцов, писателей, политикой и прочих. Это не моя история, это не моя культура, эти люди не прошли через мою жизнь. Так поохаю для приличия, если есть время, или просто пожму плечами.
В этот раз новость мужа заставила меня ахнуть. По-настоящему. И не поверить в реальность происходящего. Он сам, похоже, не очень поверил, когда говорил: «Только что передали в новостях. Во Франции умер Энтони Бордейн. Похоже на самоубийство».
Энтони Бордейн – сухопарый седой мужчина с серьезным лицом и грустными глазами. Автор цикла на Си-Эн-Эн «Неизвестные части» (Unknown parts).
Кажется, как будто вчера он с иронией говорил: Надо же двенадцать лет я работаю на СНН и они снова подписывают со мной контракт.
Бордейн – это типичная американская история успеха. Он начинал посудомойщиком в ресторане, потом дорос до шеф-повара. И на телевидение он пришел как ведущий кулинарного шоу. Потом оно разрослось до того, что он начал изучать, показывать, рассказывать про кухни мира. И постепенно, через гастрономические изыскания он переходит к изысканиям историческим и человеческим.
Меня подсадил на программы Энтони Бордейна муж, его горячий поклонник. Он мне рассказывал, переводил то, что я не понимала. Но эта совершенно естественная манера автора явно подкупала. Он никогда не торопился, ни с кем не заигрывал, не старался понравиться. Он умел дружить с очень интересными людьми. Он умел через кухню, через застольные традиции показать историю и людей. Его шоу все больше и больше становилось шоу не про продукты или кулинарию, даже не про страны или политику, а про людей. Обычных людей, которые живут в разных странах. Там где война, и там где спокойствие. Там, где нищета и там, где достаток.
Он говорил с обычными людьми на обычные темы, не провоцируя, не внося ненужный дополнительный нерв, не ковыряя чужую боль. Он всегда в каждом из собеседников мог выявить лучшее – доброту, человечность, сострадание и боль. Живую человеческую боль, если больно. Или радость, если радостно. При этом оставаясь в тени, но какая же это была мощная тень!
Первый раз я хотела вам рассказать о программе Бордейна после его поездки по Грузии. Потом после его поездки по Армении. Уже после Грузии у меня было жгучее желание уговорить его на поездку по России, пусть по моему родному Югу, по Кавказу. Я уже думала, с кем его знакомить, что можно показать, посмотреть. Не успела…
Когда я пришла вечером в пятницу с работы, уже всем было понятно, что это не фейк, а реальность. Весь вечер на Си-Эн-Эн был посвящен Э. Бордейну. Говорили его друзья, такие же знаменитые ведущие программ – Дон Лемон, Андерсон Купер – те, кого я тоже знаю уже в лицо и по голосу. Рассказывали о Бордейне истории, какие-то важные для них моменты. Старались держать лицо, поэтому рассказывали что-то забавное, веселое.
В субботу целый день крутили лучшие его передачи. Тогда я узнала, что за пару недель до убийства Немцов давал ему интервью. Бордейн вообще был очень рисковый человек. В Грузии он был в селе на границе с Южной Осетией и общался там с жителями прямо на фоне колючей проволки. В Армении летал на вертолете в Нагорный Карабах, за что правительство Азербайджана пыталось устроить ему козни. В Израиле беседовал с палестинцами, что тоже вызывало неудовольствие у той части американцев, что поддерживали Израиль. Во Вьетнаме «похитил» самого Барака Обаму с международного саммита, чтобы затащить его в обычную вьетнамскую забегаловку на лучший в мире вьетнамский суп. Он же повар – ему виднее!
Это вообще была удивительная программа и удивительным момент. Самое пародоксальное, что они сидели за пластмассовым столом на пластиковых табуретках и вокруг них, точно так же трапезничая, сидели простые вьетнамцы. И никто не обращал на них никакого внимания. Никто не щелкал телефонами, не делал селфи на фоне Обамы – а сидели болтали, ели и пили пиво.
Эта парочка – Бордейн и Обама – тоже мирно болтали между собой. Бордейн задавал вопросы, Обама удивительно просто и искренне на них отвечал.
— Когда вы в последний раз пили пиво в друзьями в пабе? – спрашивал Э. Бордейн.
Обама, задумавшись – наверное, за период президенства, никогда…
Он умел не прогибаться, не заискивать даже перед сильными мира сего, а быть собой, заставляя и их тоже быть собой. Задавать простые житейские вопросы, не ударяться в политику, никого не осуждать и не поощрять. Просто быть. Просто пытаться понять людей, их мысли и поступки. Историю и культуру. И гастрономию. Господи, чего он только не ел в своих программах! Каждому же хотелось его удивить какой-то экзотикой. Иногда это можно было сравнить с настоящим подвигом – какие-то жуки, червяки и прочая гадость.
У него было огромное количество увлекательных историй, нечеловеческая работоспособность. Я не могу представить, как можно было двенадцать лет постоянно где-то ездить, снимать, планировать следующие страны, встречи, идеи для программы. Делать это просто по горячим следам, а не с каким-то заделом. Сегодня вечером будет идти его передача, снятая в Берлине. Она – последняя из того, что он сделал. Он умер во Франции, где снимал следующую передачу.
С Францией у него связано было много. Он хорошо разбирался во французской кухне, казалось, в каждом городе у него есть не просто знакомый, а хороший и давний друг по совместительству шеф-повар. И Франция стала его последним пристанищем.
Бордейн – первый из ушедших американцев, которого мне по-настоящему жаль. Жаль. Не успела…