США: Как они смогли и почему мы не сможем? 2/3

Продолжение. Начало ЗДЕСЬ

2

Вот теперь давайте посмотрим на наших детей. Мы наших детей тоже любим. Мы слушаем их первый лепет с большим удовольствием. Иногда не только первый, но даже второй и третий лепет.

Когда же ребенок начинает осмысленно выражать свои желания и мысли, мы вспоминаем, что у нас и своих мыслей навалом, поэтому часто говорим: помолчи и послушай, что я скажу.

Потом мы отдаем ребенка в детский сад, где им уже чужие взрослые тети говорят то же самое. В школе процесс подавления – и речи, и личности – процветает уже по полной. Говорить нужно то, что хочет слышать учитель и спрашивать только то, что относится к его предмету. Иметь свое мнение,отличное от общепринятного, это вообще преступление. За это тебя «наградят» самыми нелестными эпитетами, сравнениями и практически прямыми оскорблениями. Тебя унизят и оболгут, тебе припишут те слова, которые ты не говорил, те поступки, которые ты не дела, и при этом тебя не захотят даже выслушать. Ты должен только покаяться. Никаких других слов.

Когда нас в школе ругают, какая лучшая стратегия, чтобы все это побыстрее закончилось?

Конечно, перемолчать, переждать. Учителю ли, родителю ли, просто взрослому ли скоро надоест нас отчитывать, умничать и поучать, а подчас просто кричать, он нас с удовольствием отпустит.

При этом родители пытаются своих детей контролировать, чтобы не допустить совершения любых, даже самых безобидных ошибкок. Вас схватят за руку, которую вы протягиваете миру навстречу, запугают, застращают, усадят на стульчик, только что не привяжут. Важно, чтобы дитятя никуда не дернулась.

А разве нас ругали только в школе? Разве повышение тона, уничижение или прямое оскорбление – не есть хороший тон в отношениях начальник-подчиненный вне зависимости от возраста первого и второго?

И вот мы уже не дети, но продолжаем молчать и не высовываться, даже когда имеем свое мнение, даже когда мы понимаем, что наше мнение может изменить мир к лучшему, мы продолжаем молчать.

Спрашивается, почему?

Потому что с одной стороны, нас не научили это делать. Вернее, в нас убили желание это делать в детстве, нам не дали развить в себе эти умения, и препятствовали их развитию.

С другой стороны, нам внушали взрослые, мы видели на своих примерах, что желание настоять на своем ничем хорошим не заканчивается. Кого-то выгоняют с работы или института, кого-то сажают, кого-то загребают в армию, кому-то недоплачивают.

Вобщем, плохо это говорить то,что думаешь. По всем фронтам плохо. Поэтому мы не умеем и не хотим это делать.

Что получается в результате?

Мы научились молчать, не высовываться, разговаривать под бутылочку на кухне, одобрять общепринятое мнение. В общем, быть единым с большинством.

Давайте вначале про индивидуум. Такое двойственное положение не может не вызывать у нормального человека больше негативных эмоций, чем позитивных. Негативные эмоции, которые в нас живут требуют компенсации.

Какая может тут быть компенсация?

Во-первых, прорывается вселенская злоба, агрессия, подчас к вообще посторонним людям. Попутчикам в транспорте, стоящим с тобой в пробке или очереди, перебегающими дорогу перед твоей машиной, замешкавшимися перед твоим шагом.

Во-вторых, требуется вначале подавить остатки воли алкоголем, а потом, изрядно возлившись им же, стать эдаким смелым, свободным, но в конце концов все тем же агрессивным, только по отношению уже к близким – собутыльниками или семье, куда возвращаешься такой смелый и свободный.

Не дорогая ли цена, которую мы платим за молчание?

А что касается единого большинства, то вы никогда не задумывались, так ли оно едино? Если все бухают и нападают, при этом в трезвом уме предпочитают помалкивать.

При этом любой смельчак, который по одним ему ведомым порывам все-таки открывает рот и говорит то, что хочет сказать, в мановенье ока остается в одиночку. Пусть он говорит правильные вещи, пусть мы с ним согласны на все сто, но мы промолчим. Потому что страшно, потому что опасно.

Что получается в результате?

С одиночкой системе справится – плюнуть и растереть. А остальное большинство промолчит, как стадо.  И пойдет куда надо, тоже как стадо. При этом будут прикрываться фразой – я в политику не лезу.

Обидно.

Окончание следует